Пик Коммунизма-83 / Горы Мира. Памир /

Автор: Юрий Курмачёв, Красноярск

Местные таджики называли эту гору «Уз-Терг», что в переводе означает «Кружащий голову». В своё время геодезист и картограф Григорий Федосеев показал карту довольно большого участка Якутии своему проводнику, знаменитому Улукиткану. Проводник, как это часто бывало, посмеялся немножко, и нарисовал, как оказалось впоследствии, весьма точный рисунок-карту этого участка, как будто с высоты птичьего полёта. Попробуйте вдуматься, как он это сделал!

Памирская загадка «узла Гармо» была бы решена намного быстрее, если бы немецкие картографы, а именно они проводили все основные исследования Памира, прислушивались к мнению местных жителей, которые постоянно и настойчиво рассказывали, где и какие горы находятся. Но немецкий менталитет не позволил им считаться с мнением «туземцев». Только лишь в 1932 году, и на это потребовалось четыре года, четыре дорогостоящих и опасных экспедиции, загадку «узла Гармо» разрешили. Дело было за первовосхождением. Высота этой вершины, ранее ошибочно принимавшейся за пик Гармо, была измерена в 1928 году немецким геодезистом Р. Финстервальдером и составила 7495м.

Драматическое восхождение в 1933 году на эту, тогда еще безымянную, вершину описано достаточно подробно в различных источниках. Надо лишь напомнить, что Евгений Михайлович Абалаков, впитавший бесстрашие и упорство на красноярских Столбах, последние метры преодолевал буквально на четвереньках, один, и водрузил на вершине бюст Сталина и красное знамя. «Замерзшими руками делаю зарисовки панорамы окружающих вершин и хребтов», — записал он в своем дневнике. На высоте 7400м была оставлена автоматическая радиостанция, передававшая довольно длительное время метеоданные района. В честь пятидесятипятилетия И.В. Сталина в 1934 году этой безымянной вершине, являющейся высшей точкой СССР, было присвоено имя Сталина. Такие были времена. В 1962 году пик Сталина переименован в пик Коммунизма, а еще позднее, в 1999 году указом Президента Таджикистана вершина получила имя Исмоила Сомони.

.

В 1983 году, в год пятидесятилетия покорения высшей точки СССР, по инициативе ФА СССР и А.Н. Горбунова (сына руководителя Таджико-Памирской экспедиции АН СССР 1933 года Н.П. Горбунова) было решено подняться на пик Коммунизма по маршруту первопроходцев. Состав команды красноярцев был такой: Антипин С.М — руководитель, Гордеев И.М., Курмачев Ю.Ф., Лаврентьев С.А., Соустин Б.П., Шлепкин А.К., Килижекова Г. (врач). Команда была «разбавлена» москвичами В. Божуковым, А. Новиковым, Е. Захаровым. Кроме того, на ледник Бивачный прилетела съемочная группа Марка Трахмана, к тому времени известная своми высотными съемками. В частности, они снимали киноматериал для «Клуба кинопутешественников».

Мазарские Альпы

Мы летели через Алтын-Мазар, что означает «золотая могила», там была днёвка. На этой днёвке было много чего интересного. Прибыла кинопередвижка. Шофёр, он же оператор-киношник, с помощью добровольцев натянул большие сшитые простыни на фоне Мазарских Альп (так называются оружающие Алтын-Мазар горы), потолком служило памирское небо, креслами — подручные табуретки, ящики и мешки с углём. Фильм «Любимая женщина механика Гаврилова» смотрели мы в сумерках горных пейзажей, смотрели молча местные таджики, скорее всего не понимая, что там движется на простынях и зачем, но все смотрели самозабвенно и заинтересованно. Картина! Толя Шлёпкин и сюда, в Алтын-Мазар привёз шахматы, играли, сидя на камнях, даже на деревьях. Картина! Затем молодой лётчик, только что получивший допуск на посадку вертолёта на 4200м, посадил машину на «Пыльной», что на л. Бивачный, где мы и остановилась перед восхождением. Вообще-то на «Пыльную» лётное начальство запретило сажать вертолёт, но это был молодой пилот, так сказать, проявивший себя в самостоятельности, за что мы ему безмерно благодарны по сей день. А вот лётчик-инструктор Малахов потом долго костерил его почём зря за такое самовольство.

Валентин Божуков отстал со своим напарником, молодым парнем из Москвы, я так понимаю, чтобы идти на восхождение автономно, провести индивидуальную киносъемку на вершине, и т.д. и т.п., что и получилось впоследствии. Серёга Лаврентьев , к сожалению, заболел то ли ангиной, то ли еще чем-то с горлом, и Галя Килижекова вполне резонно на гору его не пустила. Как известно из широкой практики, ангина может задушить на высоте за считанные часы. К нам присоединились инженер из Красногорска А. Новиков, привёзший с собой три новейшие, ещё опытные, фотокамеры и Е. Захаров из Москвы.

Пройдя первые 100-150 метров по довольно разрушенным скалам, мы вышли в ледовый каньон, справа уходили вверх скальные, частично сильно заснеженные бастионы, слева вверх уходил крутой лёд к ледопаду, которого мы ещё не видели, но хорошо слышали. Как-то интуитивно мы взяли вправо от русла ледового каньона на скальный гребень, по нему и продвигались, иногда садясь буквально верхом на снежный или скальный нож. На этом гребне, на скалах, мы обнаружили остатки деревянных лестниц, веревочные лестницы с деревянными перекладинами, сохранились и деревянные клинья, клеванты.

Маршрут, выбранный самим Е. Абалаковым, а я думаю, так оно и было, логичен, интересен, но, к сожалению, очень опасен. В 1989 году на нём, попав под ледопад, погибли шестеро красноярцев. В этом районе проложено несколько маршрутов, не говоря уже про Южную стену с ее «золотыми» маршрутами. Наверное, поэтому здесь редко кто ходил. Все бастионы проходились нами только со страховкой, острый рваный гребень уходил вправо-вверх изрезанными крыльями. Иногда было непонятно, как идти: ниже — круто и замучаешься крючья лупить, по верху острейшего иногда гребня — так и на облом можно нарваться.

Перед ледопадом мы наткнулись на острый снежный гребень, настолько острый, что по нему пришлось ползти верхом. В обе стороны, даже на страховке, нас, повидавших всякое, весьма впечатляли виды и глубина. Остановившись на ночёвке в районе ледопада около 6400м, мы лицезрели невиданную нами доселе картину: с точностью курьерского поезда, как выразился С.М. Антипин, огромные массы льда сползали на вертикальный отрыв, и спустя некоторое время с оглушительным треском откалывались и неслись вниз по тому самому каньону, на который мы вышли в начале подъёма. Мы находились в безопасности, но совсем рядом, метрах в тридцати от русла, а то и меньше.

На следующий день вышли на большой и почти ровный снежно-ледовый склон, где-то, как мне кажется, на 6600м. Ночью, уже под утро, поднялся сильнейший ветер, просто ураган, и наша старая, подгнившая «высотка» (одна из двух наших палаток) не выдержала такого напора и порвалась по коньку наполовину. Ненадолго нас приютили соседи, но сколько можно высидеть всемером в небольшой палатке? К тому же заболел Толя Новиков, нужно было срочно решать сразу несколько проблем. Имея неплохой опыт высотных восхождений, мы прихватили с собой на восхождение обыкновенную совковую лопату с укороченным черенком. Работа спорилась ещё и потому, что ветер буквально чуть не сбивал с ног, было очень холодно. Пещеру рыли быстро, насколько позволяли силы и желание спрятаться под снегом. Вот Серёга Антипин внизу, уже в небольшой шахточке орудует лопатой, мы откидываем подаваемые им куски снега. «Серёга», — говорю ему, — «дай покопать» (на «улице» холодища, а у Серёги комфортнее). «Подожди», — отвечает, — «я ещё покопаю маленько». Конечно, Серега хитрый, ему не хочется вылезать на мороз. Короче, постоянно меняясь, отбирая друг у друга лопату, мы за короткое время вырыли вполне просторную пещеру, где и ветер, и холод нипочём! Трудно представить, что бы с нами было, если бы не эта простая совковая лопата за 80 копеек.

Уместно напомнить слова В.В. Беззубкина при восхождениии на п. Победы: «Здесь, на 5400м, соорудим пещеру, это будет наш дом».

Школа! Большое — в мелочах!

В пещере больной Толя Новиков. Тут не в палатке, тут надежнее, но на гору он не пойдет. На утро распогодилось, ветер существенно стих, и мы вышли, так сказать, на штурм вершины. (Нравится мне это выражение «идти на штурм вершины», тут что-то такое героическое, надрывно возвышенное, это вам не просто «вышли дальше по маршруту». Как-то после сборов в Фанских горах сидели мы на берегу оз. Искандер-Куль, под Аргом. Горел костёр, с нами находились отдыхающие туристы. Одна девушка обратилась к другой шёпотом, а я тогда ещё хорошо слышал: «Катя, это альпинисты, смотри, какие у них мужественные лица». Это я всё про «героизм»).

Перед участком покруче, мы сварили чай, примус с собой — святое дело, подкрепились салом с печеньем, и идти стало веселее. Последний бастион представлял из себя приличную «развалюху» метров 100-120, страховки там практически не было, лезли по-столбовски, как умели, поосторожнее, поаккуратнее. (Потом уже, на спуске последним с этого бастиона уходил Толя Шлёпкин. Веревку наверху закрепить было невозможно, то есть, Толя шёл практически без страховки. Все следили за ним очень напряженно, но Толя аккуратно и качественно преодолел этот опасный участок. Смотреть на этот спуск Толи Шлёпкина было не очень приятно, иногда хотелось отвернуться).

В связках вышли на вершину, там ветерок был ещё тот. Я надеваю белые перчатки, обыкновенные рабочие, (но белые!) и прошу Ваню Гордеева заснять меня с эмблемой родного металлургического завода. Вот, думал я, меня, такого героя, наверное, на заводе наградят чем-нибудь или дадут денег. Но, забегая вперед, скажу, что ничем меня не наградили, а лишь наругали за опоздание на работу на две недели. На вершине кем-то укреплён полутораметровый заиндевевший шест. Толя Шлёпкин пишет записку. И как он пишет на морозе? — пальцы белеют на глазах, жуть. Надо сказать, что Толя Новиков дал нам те две самые новейшие фотокамеры для съемок, взял их с собой Толя Шлёпкин. Камеры с большими объективами были тяжеленные, и самое обидное было то, что ни одного снимка Толя так и не сделал, сносил эти «гири» на 7495м, что было предметом нехороших красноярских шуток.

Шлёпкин на вершине

В белых перчатках

На вершине своей неразлучной «Сменой» я сделал только несколько снимков Антипина Серёжи. Ваня Гордеев стоял спиной, защищаясь от ветра. Холод и сильный ветер погнали всех вниз, быстрее вниз. На спуске сделали пару снимков, и до вечера, ещё засветло вернулись в наш лагерек. В этот же день, помогая Новикову, который шел сам, спустились на 6400м к нашему ледопаду. Там не было ветра, вообще было значительно теплее, удобное место для ночлега, да дальше до каньона встать на ночёвку было просто негде. Ледопад «работал» по-прежнему методично. В очередной ледовый «замес» я выбросил свои добротные валенки, оставив кошки, а вибрамы у меня были с собой. Так что мои валенки где-то во льду Памира будут «жить» долго.

Трудно передать все моменты спуска с все ещё больным Толей Новиковым по тому самому гребню. Если покороче, то просто намотались — по уши. Ещё раз мы ночевали почти в устье каньона, но Бог миловал, до нас ледовые обвалы не доходили. А Новиков после большой потери высоты почувствовал себя значительно лучше, и мы без приключений добрались до нашего базового лагеря. По пути обнаружили вкрапления гранатов в моренные камни, почти драгоценные минералы, кто хотел, наковырял их по горсточке. Твердость у граната 10 единиц, такая же, как у алмаза. Я даже хотел дома огранить эти камушки, но так и не дошли руки. Стекло резал иногда, гранат режет отлично.

На «Пыльной» уже находилась та самая группа «киношников». Марк Трахман, улыбчивый и располагающий к себе мужчина, долго снимал нашу команду. Режиссер съемок Валера Лещинский задавал кучу самых разных, нам казалось, совсем смешных даже вопросов, ответы на которые выстраивались в полную картину повествования о восхождении. Грамотный и умница был, оказывается, Валера. Помогал ему ассистент Королёв, деятельный парень.

В лагерь прибыл Божуков со своим товарищем, у них была своя кинокамера. Позднее на вершине Божуков снял этой камерой панораму и себя любимого со своим интервью. По каким-то причинам, которые он не обяснил, с нами Божуков не пошёл. От нас он дистанцировался, чтобы, наверное, не потеряться в коллективе и не быть со всеми на равных. Однако, он предложил Антипину и Шлёпкину подняться с ним ещё раз на вершину для своих киносъёмок. Серёга и Толя отказались от такого предложения, «уже накушались», — резюмировал отказ Шлёпкин. Что поделаешь — нарциссизм штука долговременная, Божуков и сейчас, хоть и часто живёт в Непале, такой же «центровой».

Нужно было вылетать с «Пыльной», но пилоты отказывались сажать машину на эту «поляну» именно из-за пыли. Нам они сбросили вымпел, чтобы мы спустились на площадку ниже по правой стороне л. Бивачный. Тогда сметливый Ваня Гордеев предложил оросить пыль на площадке приземления, и мы принялись рыть ледорубами арыки для полива «поляны». Я пишу в кавычках «поляна», потому что, никакая это не поляна, просто достаточно ровная площадка, но пыльная — страх божий! Конечно, это опасно и для двигателей вертолёта, и для процесса посадки-взлёта. Скажу сразу, что наша работа оказалась почти никчёмной, но деятельность была, и Ванечка здесь был на высоте, и как идейный организатор, и как самый мощный копатель арыков. Прилетело «точило», как мы, красноярцы, называли винтокрылую машину из-за характерного периодического присвиста, и село на «Пыльную». Прилетел сам Малахов, не побоявшись сесть в огромном облаке пыли на нехорошее место. Малахов лётчик-инструктор, он может! Радости нашей не было предела. Никуда перетаскиваться не надо, и через час мы были в Джиргатале.

Уже в Красноярске осенью мы смотрели передачу «Клуб кинопутешественников» о нашей небольшой экспедиции на пик Коммунизма, с нашими облезшими мордами и красивыми интервью. Эту передачу показывали в воскресенье дважды, а так как её повторяли на следующий день в обеденное время, то получается, что нас показывали по первому каналу аж четыре раза. Почти телезвёзды, чего там!
Во всех смыслах это было интересное восхождение. Первым на этом маршруте был красноярец, и через полвека опять красноярцы. Позднее, в 1985 году А. Антипин, В. Середа, Ю. Курмачёв, С. Пензов, П. Чочиа прошли во второй раз маршрут красноярца В. Беззубкина на пик Коммунизма с Севера. Этот маршрут ни разу не был пройден с 1971 года! И опять красноярцы, ай да мы!

Вспоминая не только это, но и другие восхождения с моими друзьями Серёжей Антипиным и Володей Середой, а на Победе в 1981-м был в нашей компании ещё и Толя Шлёпкин, удивляюсь слаженности, концентрированности в достижении поставленных целей. Неизбежные шероховатости отношений, возникавшие между нами, конечно, не в счёт.

Ю.Ф. Курмачёв, инструктор-методист альпинизма 1 категории,

МС СССР, «Снежный барс» №176.

2016 г.