Каравшин 2016. Первороходы на Пирамидальный и ЛОМО / Горы мира. Памиро Алай /

Автор: Кирилл Белоцерковский, Алма-Ата

Баткен летом — пыльная преисподняя. В ожидании багажа мы жались к грубой стене одноэтажного аэропорта, чтобы спрятаться от солнца. Дождались рюкзаков, погрузились в пыльный синий микроавтобус и поехали домой к Жунусбеку — директору Баткен-Тревел. Он сделал нам пропуска в погранзону, нашёл машину и осликов с погонщиками.

Жунусбека не было дома, он вёз из Оша наших друзей латышей.

Вечером уехали в горы. Ночью мы не просыпаясь выпали из микроавтобуса, а утром обнаружили себя на прохладном высокогорном пастбище.

ЗАБРОСКА ЧЕРЕЗ САРЫ ЖАЗ

Вокруг торчали светло-серые известняковые скалы. «Это ж сколько маршрутов тут можно набить!» Бррр, стой, какие маршруты?! Три часа езды от Баткена. Такую глушь ещё поискать нужно.

Пока мы завтракали, местные парни грузили наше снаряжение на осликов. Они не хотели уходить из дома и с криками разбегались в разные стороны. Погонщики догоняли и объясняли, что нужно работать, а не прохлаждаться.

Вышли на перевал. Оттуда видны вершины Матчинского горного узла: некоторые выше 5000 метров. С перевала спустились к реке Каравшин, потом вдоль неё по хорошей тропе вверх. Жара сменилась холодным дождём. Горы-с.

Дошли до места впадения в Каравшин реки, название которой я так и не нашёл. Там поле, усеянное стреляными гильзами, и каменные дома с нормальной крышей. Погонщики заняли один, мы два других. К вечеру дождь прекратился. Мы с Максом спали на улице, остальные в палатках.

Обычно от этой стоянки до лагеря в Кара-Суу доходят за полдня. Я на это рассчитывал, но не тут-то было! Мосты смыло, а река в этих местах — серьёзное препятствие. Сначала мы пришли к прижиму — месту, где река течёт вдоль скалы. Я по воде, придерживаясь за скалу, прошёл 15 метров вверх по течению. Когда мутная серая вода дошла до середины бедра, перебрался на скалу. Вверх лезть можно, но стоит оступиться, как очутишься в бурной реке. Так себе перспектива. Спустился.

Руководитель осликов спросил:

— Чего дальше не полез?

— Опасно.

— Так мы же ходим!

Ну уж нет. Вы ходите, а я не хочу плыть с рюкзаком на спине до самой Исфары. Чтобы обойти прижим, натянули две переправы. Потратили уйму времени. Пока мы таскали грузы туда-сюда, погонщики как-то умудрились переправить осликов.

Прошли ещё немного. Широкий разлив, через который можно перебраться только на коне. Погонщики сначала перевезли рюкзаки, потом нас. Смотреть на коня, оступающегося посреди реки, страшнее, чем ехать на нём. Настал черёд осликов.

Чтобы переправить осла через бурную реку, его шею и морду обвязывают верёвкой, перебрасывают свободный конец через реку и вытягивают зверя на противоположный берег.

Первый ослик явно понимал, что нужно делать, и быстро, но всё равно с помощью погонщиков, перебрался на наш берег. Второму повезло меньше. В середине пути его сбило с ног, и он ушёл под воду. Я к этому времени уже помогал погонщику держать верёвку, но нас двоих явно не хватало: ослика полоскало как в стиральной машине. Подбежали остальные и принялись вытягивать верёвку.

Погонщик через мелкую протоку бросился на небольшой островок, чтобы подтянуть осла к берегу. Я за ним. Вдвоём мы с трудом выволокли осла на берег, где он попытался подняться на ноги. Получилось плохо, пришлось ему помочь.

Остальные ослики переправились без происшествий. Погрузили вещи и двинули вверх. «Утопленный» осёл с каждой минутой шёл хуже и хуже. Вскоре мне пришлось взять его за повод и тащить за собой. Через какое-то время подошёл самый молодой погонщик, парень лет 15, отправил меня вперёд и принялся подгонять осла палкой. Тот плёлся медленно.

Старший погонщик тихо сказал молодому:

— Мурында кара (посмотри на нос — кирг.)

У осла из носа сочилось что-то розовое. С него сняли весь груз, перегрузили на коня, а поникшего трясущегося осла оставили стоять на месте. Ну… наверное, на обратной дороге заберут.

Мы снова вышли на хорошую тропу в сумерках. Решили, что дойдём до пустующего дома выше устья Джаупаи. К дому пришли в темноте. Одну комнату заняли погонщики, во второй поселились мы. В ней глинобитные стены и пол, грязные тряпки на «кровати», одна стена на четверть заставлена пакетами с солью.

Утром неспешно погрузили поклажу на ишаков и пошли вверх.

— Ну, отсюда ещё часа 2-3, и мы в базе, — тоном знатока сказал я.

Дудки. Там ещё одна переправа. Река Каравшин начинается в месте слияния Ак-Суу и Кара-Суу. На берегу Кара-Суу поставим базовый лагерь, а пока нужно перебраться через Ак-Суу. Всем надоело останавливаться, таскать грузы через реку и ждать, пока их навьючат на ослов. Но это приключение, и мы в нём по самые ноздри.

Переправа прошла проще для всех. Люди перебрались по старым связанным брёвнышкам. Ослики, что посообразительнее, пытались убежать, но куда они денутся от опытного персонала. Снова водные процедуры.

Вошли в ущелье Кара-Суу. После засушливой каменистой долины Карвшина, по которой мы поднимались, было особенно приятно идти по траве в тени древовидной арчи.

Ущелье Кара-Суу замыкает заснеженная гора с крутыми выходами скал — пик Пирамидальный, высотой 5509 метров. Когда мы приехали в Каравшин в первый раз, я не представлял себя на нём. А сейчас — запросто.

Мы с Максом планировали лезть на другую гору, но до неё от базы ещё по меньшей
мере два дня ходу через перевалы. На фоне трёх дней трекинга такая перспектива навевала тоску. А Пирамидальный вот он, перед глазами. Поделился мыслями с Максом. Идея пришлась ему по душе. Решено: лезем на Пирамидальный.

Ещё два часа, и мы пришли на место лагеря: поляну с двумя чистыми ручьями, зелёной травой и арчой вокруг. Выбрали место, поставили палатки, определили место для кухни и столовой. База получилась спартанской, но мы в ней проведём несколько дней, а в остальное время будем карабкаться. Ну-ну.

Раз полезем на гору высотой 5 с половиной километров, нужно акклиматизироваться. Иначе гипоксия будет возить нас лицами о шершавый гребень. Я подумал, что лучшее место, чтобы привыкнуть к высоте, — пик ЛОМО. Он высокий (4750 м), комбинированный, и я точно знаю, что на него можно залезть первопроход. Пять лет у меня на всех мониторах одна и та же заставка. Вот такая:

Каравшин, ущелье Кара-Суу. Вид с вершины Жёлтой Стены
ЛОМО — гора с ледовыми подтёками, справа от скальной башни на переднем плане (пик Асан). В общем, у меня было время придумать нитку маршрута.

В лагерь пришли к полудню. Чтобы не терять время, решили подойти под гору. Двумя двойками вышли наверх: Павел с Нурали собрались лезть на Асан по маршруту Альперина, так что подход у нас общий.

За три часа дошли до морены под горой. По нашим меркам совсем недолго. Поставили палатку на мягкой зелёной лужайке. От ветра её прикрывали большие камни, рядом журчал ручей.

ЛОМО

Вышли в пять утра, ещё в темноте. Поднялись к началу ледопада. Путь сквозь него я просмотрел накануне, поэтому представлял, куда лезть. Между правым краем и скалами есть проход: сначала фирн, затем лёд, крутизной до 65°. Обычно такой мы лезем одновременно, и это хорошо: задерживаться в ледопадах не стоит.

Выбрались на пологий ледник. Оттуда можно лезть вправо на гребень, налево в кулуар или прямо по ледовым речкам. Я тихо хотел по речкам, но сомневался.

— Макс, куда полезем?

— Тройку хочу!

Ну, значит, налево в кулуар. Хорошо, что сделали так. Перепады высот там куда больше, чем кажутся. Если бы полезли по речкам, получилась бы длинная 5Б.

Кулуар и ледник разделяет большая трещина. В месте, где из кулуара ссыпается снег, — крутая, но перемычка. Вот и славненько. Я перебрался, выбрал Макса, и дальше полезли одновременно. Длинные участки фирна перемежались полосами льда по 15-20 метров. Добрались до вертикальной ступени в середине кулуара.

В лагере я поменял угол своих инструментов (Cassin X-Dream) на драйтулинговый, но в лёд они втыкались прекрасно. Стенка оказалась длиннее, чем я думал: как не кремнился, наверх вылез без ледобуров. Сделал станцию на скале. Макс, пока боролся с рыхлым льдом, выбросил один бур. Досадно, но осталось ещё четыре! Пляшем дальше!

Ещё час по кулуару, и мы вылезли на северный гребень, по которому на гору поднялись впервые.

Вот сейчас разгонюсь!

Если бы я помнил отчёт первовосходителей, то думал бы иначе. Они ночевали рядом с нашей перемычкой, а следующий раз на вершине, то есть на эту часть гребня они угрохали целый день. Мы лезли быстрее, но всё равно провозились три с половиной часа. Нас замедлил сложный, но не очень страшный микст. На вершинной башне я вылез на плиты со снегом и льдом, но после Сайрама меня плитами вообще не напугать, а тут ещё и лёд! Выбрался на сухой западный гребень, по нему — на вершину.

С погодой повезло: облака не закрыли Пирамидальный, и я принялся фотографировать его и окрестности. Нашёл тур с банкой, а в ней записка. Группа из тогда-Свердловска под руководством Сгарова залезла на ЛОМО по северному гребню в 1994-м. Они сняли записку клуба Барс 1991 года. В отчёте 1988 года группы А. Бучинского указано, что они сходили третье прохождение. Выходит, мы шестая команда на вершине.

Спускались по кулуарам юго-западного склона. Сейчас кажется, что было бы правильнее по южному гребню пройти на перемычку между ЛОМО и Ак-Суу, а оттуда по снегу вниз. По кулуарам мы пришли туда же, но времени и сил потратили много. Если соберётесь лезть (ну мало ли), повертите гору в Гугл-картах, там видно, куда идти. В темноте осыпь казалась бесконечной. Спустились до травы. Где палатка непонятно. Пошли вниз, и Макс методом тыка, а я по наитию, нашли свой маленький лагерь.

В итоге ходили 19 часов от палатки до палатки. Перепад высот 950 метров. Полверёвки вертикального льда. Пять верёвок микста от среднего до сложного. Мы оценили маршрут в 5А. На стене осталось место ещё на 3&minus4 логичных линии.

Пока мы там лазали, Павел протащил Нурали по Альперину за 12 часов от начала до вершины. Лёня с Ромой сходили маршрут Темерева на Серебряную стену. Толик с Ютой («наши латыши») сходили 5А Солонникова на Жёлтую стену.

По дороге в базу Макс собирал грибы. Я их находил, делал стойку как охотничья собака и кричал: «Макс-Макс-Макс». Дурачился одним словом.

ПИРАМИДАЛЬНЫЙ

Мы собирались залезть на него в 2014-м, но не успели вовремя подать документы на пропуска. Вместо Пирамидального мы сходили северные стены Свободной Кореи и Джигита. Но зерно было посажено.

23 июля в полдень вышли из базы и двинули вверх по ущелью. На уровне спускового кулуара с ЛОМО свернули направо, в западную камеру ледника Кара-Суу.

Сначала по траве, потом по морене вышли на ледник. Подошли под перевал, через который нужно перебраться, чтобы попасть под северную стену Пирамидального. Сейчас это единственный сравнительно безопасный способ подойти под стену. Снизу не получится, потому что ледник обрывается на запад массивным ледопадом.

По льду иногда пролетали камни, вытаявшие из скальных поясов выше. Перед выходом на седловину я ушёл направо: думал, что там карниз, а на деле оказался острый снежный гребень. Снизу доверху получилось 250 метров.

На перемычке две осыпные полки, на одной из них мы примостили палатку. Приятнее спать на плоских камнях, чем на льду. Палатку ставили в темноте.

Утром пили какао и рассматривали стену. Контрфорс справа от маршрута Воронова был совершенно сухим, по сторонам от него летели камни, несмотря на 8 утра. Я думал, что стена северная, а она оказалась северо-восточной: солнце освещало её с рассвета до полудня. Контрфорс слева от Воронова начинается слишком высоко: пока по льду доберёшься до основания, запросто получишь камнем по голове. Остался самый левый контрфорс. Он безопасный и логичный, но я-то всегда думал о центральных. Ладно, думал-не-думал, а подставляться под камни не хочется. Значит, лезем левый.

Чтобы спуститься на ледник, повесили три верёвки, остальное слезли так. На леднике встал вопрос: «Где будем жить?» Со стены и кулуара, по которому мы спустились, летят камни. На гребне справа висят сераки. Слева живой ледопад и трещины. Палатку поставили в середине этого пейзажа. Чтобы подальше от всего.

Стартовали в 6 утра. По фирновому склону с двумя трещинами выбрались на гребень, который переходит в контрфорс. Вместе с нами на гребне появилось солнце. Сразу стало тепло и уютно. По гребню одновременно дошли до первого пояса рыжих скал. Там начали вешать перила.

Я пролез половину длины верёвки, выбрал лишнюю, закрепил, а сам полез дальше. В некоторых местах бил инструменты в мягкую слоёную породу, как в лёд. Держались они плохо, поэтому пришлось лезть, не нагружая вообще ничего. Как Мюнхгаузен вытаскивал себя за волосы из болота, так я лез по этой разрухе. Но скоро она кончилась, и попёрло.

Крутые внутренние углы со льдом. Если бы вышли на маршрут на день раньше, льда было бы больше и лезть было бы приятнее. Начни мы на день позже, лёд растаял бы, и лезть было бы сложнее и опаснее, потому как лёд держал вместе то, по чему я лез. На восьмой верёвке лез по острым блокам размером с письменный стол. Успокаивал себя мыслями, что они тут давно, и от одного похудевшего меня не отвалятся. Но опыт-то говорит об обратном: отваливаются как миленькие. Но обошлось. В середине участка пролез через небольшой карниз.

Ещё несколько верёвок, и мы под скальным «пузом», которое ведёт к предполагаемому месту ночёвки. С ЛОМО на нём просматривались ледовые подтёки, по которым я планировал лезть. Когда мы подобрались к ним, они отваливались. Ну… коль скоро так, то так. Полезем по плите, кое где покрытой коркой льда в несколько сантиметров. От ударов инструментами корка откалывалась большими кусками. По стене ручей стекал прямо в рукава.

Добрались до конца ледового поля, а там гриб, на котором планировали ночевать. Я принялся срубать лёд, чтобы получилась нормальная площадка, но она всё не получалась. Глядя на это Макс предложил пролезть ещё верёвку, посмотреть, что там. Если полка — переедем, нет — доделываем полку тут. Удачная идея.

Я без рюкзака пролез великолепный камин залитый льдом. Так раз клюв инструмента на пару сантиметров в лёд, потом так же аккуратно кошки, и снова легонько — чтобы не сколоть оставшийся лёд — раз следующий инструмент. Очень понравилось.

Закрепил верёвку, спустился, забрал рюкзак, поднялся и принялся за полку. Сначала она была снежным гребнем на неровной скальной площадке, но я кусками срезал гребень и выложил им полку. Получилась удобная лежачая ночёвка. Макс вылез наверх к 19:00. Итого 13 рабочих часов.

Стартовали в 7 утра. В это время уже тепло и солнечно. Пролезли одну верёвку и на следующей упёрлись в жуткие снежные карнизы. Чтобы обойти пришлось на полверёвки спуститься в ледовый кулуар, потом быстро, но аккуратно выгребать наверх. При взгляде сверху они оказались карнизами, но не очень страшными. Затем две верёвки рыжей разрухи. Очень бодрит с утра:

Макс выдёргивал мои якоря и закладки одним движением молотка. Впрочем, я всё равно в них не верил.

А чуть позже случилась верёвка, которой я хочу гордиться. Ледовая стенка переходит во внутренний угол со льдом. В средней части лёд перегрелся и начал отваливаться, пришлось перебраться на скалу. Я лез быстро, уверенно, собранно. Поток в чистом виде.

Поток — состояние сознания, в котором человек сконцентрирован на том, чем занимается. В потоке пропадают все ощущения, не направленные на достижение цели, меняется восприятие времени. Такое состояние несёт радость.

Верёвки впритык хватило до удобной полки с выступом. Оттуда ещё одна сложная верёвка, и мы на льду. Дальше скал почти не было, зато снежных карнизов — хоть отбавляй.

Знаете, забавно: вытаскиваешь ногу из снега, а вместо следа дырка на противоположную сторону гребня. На пятой верёвке гребня встретилась хорошая полка. Предложил Максу жить на ней, но он отказался. Отлично. Ещё верёвка льда, траверс влево под карнизом, трещины и — «Макс, мы будем спать как короли!» — я вылез на восточный гребень.

На гребне тихо. На юге стоят вершины Зеравшанского хребта, верхушки ещё освещены закатным солнцем, а нижние части растворяются в голубой дымке. Я попробовал пройти дальше, в сторону скальных выходов, но кругом оказались трещины. Мосты за день раскисли и не выдерживали веса. Остались на месте. Вытоптали площадку и принялись на ней жить. Часы показывали 22:30, то есть в этот день работали 16 с половиной часов.

27 июня стартовали в 8 утра. Мосты за ночь подмёрзли, трещины прошли без проблем. По гребню нам предстояло набрать 400 метров по высоте. Поднимались то с одновременной, то с попеременной страховкой. В общей сложности страховались 6 верёвок. В 10 утра мимо проехала небольшая мокрая лавинка. В 11 по картинно острому гребню вылезли на вершину.

Вершина направляет усилия, но затраченные усилия определяют ценность вершины

Мы славно поработали, поэтому вершина стала приятным подарком. В туре нашёл записку 2013 года: лютые туристы под руководством А. Ручьёва шли горную «шестёрку».

С вершины виден таджикский посёлок Вадиф и куча гор вокруг: Горняк на востоке, Аксу и Блока на западе, пик 5170 и что-то ещё более масштабное на юге.

Прошли 100 метров по гребню на запад и свернули в сторону плеча. Два раза спустились с проушин, остаток пути до выполаживания над ледопадом прошли пешком. В обход ледопада повесили ещё пять верёвок.

Раньше я недолюбливал проушины, и Макс делал самовыкруты. А весной мне подарили крючок (Cassin Scorpion), и я понял, что проушины — это хорошо и быстро. Я спускался первым и когда Макс приезжал вниз, у меня была готова проушина.

На перемычке между Пирамидальным и пиком 5000 дул ветер и временами шёл снег. Я не поленился, подошёл к краю и сфотографировал профиль стены.

По гребню поднялись почти до вершины 5000, но обошли её чуть снизу.

— Макс, пойдём, может, на вершину сходим?

— Сходили уже!

Нет так нет. Спустились на перевал Вадиф Западный. Это я после возвращения узнал, что это за перевал. Разобраться в орографии района помогла прекрасная статья Александра Ковалёва «Пирамидальный: вокруг да около». Внутренний голос подсказал, что спускаться нужно с перевала, несмотря на сераки и трещины на подушке ледника внизу. Голос дело говорил. Если бы пошли дальше по гребню, то очутились бы на перевале Челябинцев, а спуск с него по словам А. Ковалёва куда хуже.

К нашему удивлению с перевала до бергшрунда оказалось ровно 60 метров. Я спустился первым и лихо перепрыгнул трещину. А Макс был не так лих, поэтому вывернул на себя здоровенную сосульку. Но обошлось.

Трещины большие, но мы обошли все по мостам. Так в связке и спустились до ровного ледника.

Подошли под перевал Наблюдателей, а лёд весь чёрный. По нему так интенсивно сыплет, что он покрыт слоем пыли. Нам повезло, что мы проскочили, пока было не так жарко.

Дошли до конца ледника. Там сняли снаряжение, упаковали мокрые тяжёлые верёвки в рюкзаки и, хлюпая водой в ботинках, пошли вниз. В базу вернулись к полуночи. Итого 16 часов.

Когда пришли, я хотел молчать. Когда сильно устаёшь, иногда проявляются иррациональные желания. Тогда вот хотелось весь пережитый опыт оставить внутри, не расплескать ни капли эмоций. Все, кажется, поняли и не лезли с вопросами.

Пока мы развлекались на Пирамидальном, Павел с Нурали залезли на 4810 по комбинации маршрутов Овчаренко и Лавриненко. Латыши пролезли маршрут Темерева на Серебряную стену, а Лёня с Ромой пытались сходить 6А Погорелова на Асан, но как-то не задалось.

У нас осталась неделя времени. Несколько дней шёл дождь, и никто не порывался идти в горы, зато когда распогодилось, все засобирались. Все, кроме меня. Пружина моей мотивации мощно развернулась на Пирамидальном. Я был готов к более сложному рельефу, более длинному маршруту, но получилось так, как получилось.

Лезть куда-то после этого… Получились бы посткоитальные судороги, не больше.

В итоге парни впятером сходили на Жёлтую стену, латыши забороли маршрут Горбенко по восточной стене Асана, а я прочитал позаимствованную у друзей-немцев книжку One Day as a Tiger про Алекса МакИнтаира.

Дорога вниз была проще, потому что местные построили мосты вместо смытых. На спуске к памятной переправе, где мы почти утопили одного из ослов, все почувствовали запах гниющего мяса. Я подумал: «Значит ослик не пришёл в себя». И вправду в стороне от тропы лежали останки осла. Тяжело быть вьючным животным в горах.

Ночевали под перевалом Сары-Бёль. Утром проснулись в следах укусов каких-то кровожадных мошек. Лёня опух, будто его били. Макс чесался как шальной. Остальные почёсывались, но в рамках приличия.

За пять часов поднялись на перевал, оттуда быстро дошли до коша — домика на летнем пастбище. Через два часа приехал Жунусбек. Привёз пару французов, банду иранцев, арбуз и три лепёшки. Мы съели остатки своей еды, арбуз и лепёшки и поехали вниз.

Я доволен выездом. Мы с Максом сходили два новых интересных маршрута на редко посещаемые горы. Получилось что надо: достаточно сложно, чтобы напрячься, и не настолько сложно, чтобы натерпеться.

---