Там, на краю земли, даже самые отчаянные должны быть осторожны / Горы Мира. Гималаи /

Автор: Richard Bangs

Фото: www.mounteverest.net

Прошлой весной, я был с Эдом Вистурсом в базовом лагере Анапурны в Гималаях. Эд успешно завершил свою великую цель — стать первым Американцем, который поднялся без кислорода на все 14 вершин мира выше 8 000 м.

Анапурна, оставшись последней непокоренной вершиной, не поддавалась ему уже два раза, это была третья попытка. Два раза он разворачивался, иногда, будучи почти у цели, если условия не соответствовали принятому самим для себя уровню риска, и вот теперь упрямая гора сдалась на милость победителя.

Успех Эдда облетел весь альпинистский мир. Но что осталось незамеченным, так это тот факт, что Итальянский альпинист Кристиан Кантнер, с которым мы пили вино в базовым лагере, погиб под ледником буквально идя за Вистурсом по следам.

Что это было? Фатальная нехватка везения? Или что-то еще?

Десять лет назад Эд был на Эвересте с другом Робом Холлом из Новой Зеландии. Холл считался одним из величайших альпинистов тех времен, консервативным и рассудительным в принятии решений. Он выработал постулат, который гласил, что альпинист должен повернуть назад, если он не достиг пика Эвереста до 2-х часов дня.

Но Холл нарушил собственное же правило. В Мае 1996 ультимативные последствия не преминули последовать.

Вистурс был там в то же самое время (Май 1996). Он блистал в собственном Imax фильме об Эвересте, так что стимул к покорению вершины у него был огромный.

Но стоило только ему чуть-чуть засомневаться в погоде или еще в чем-нибудь, как он тут же принимал решение остаться в базовом лагере. Эд достиг вершины Эвереста на несколько дней позже, чем Холл, при этом он смог вернуться.

На самом деле Эд Вистурс является антиподом человека бездумно рискующего, и, как следствие, попадающего в жестокие экстремальные переделки, часто заканчивающиеся очень плохо. Он знаменит своей уравновешенностью, осторожным подходом к опасным предприятиям.

В 1988 году Вистурс предпринял свою первою попытку покорить Эверест, Эд повернул назад, не дойдя до вершины всего 90 метров. При восхождении на гору Shishapangma он не дошел до вершины всего 7 метров!

Эд Вистурс — человек выдающейся смелости, но иногда смелость — это отказаться от борьбы, которую ты заведомо проиграешь.

В моей собственной карьере рафтера было немало сумасшедших горных рек, что-то около 35, включая много распространенных спусков — по Евфрат, Yangtze, Indus, Bio-Bio и Замбези.

Стремительность этих горных рек была не единственной опасностью, были так же и крокодилы, и ядовитые змеи, и экзотические болезни, и политические конфликты в тех районах, и экстремальные погодные условия. Я выжил, в то время как многие, с кем я проходил свои трудные пути уже не с нами, включая моего постоянного рафтинг партнера и друга — Лью Гринвалда, погибшего в Голубом Ниле в 1975 году.

Я задался вопросом: почему одни погибают, а другие нет? Конечно, существует совершенно объективная опасность определенных территорий, не поддающаяся контролю. Но личность — это главный фактор. Некоторые путешественники являют собой воплощенную двойственность — они влекомы адреналином риска, но в то же самое время они могут быть внимательны и осторожны, что сопоставимо с джазовым артистом, ведущим себя как бухгалтер.

Существует отравляющий культ бесстрашия и некоей награды за риск. В мои годы в качестве гида я повидал немало людей, вовлеченных в Outdoor неадекватными причинами или имеющих «неправильный» темперамент для выносливости и терпения.

Некоторые люди, неприметные, невыдающиеся в городской среде, приходят в outdoor спорт, что бы смочь стать героями, делать вещи, которые недоступны общей массы людей, например, лазая по рискованным стенам или сигая с парашютом. Если они остаются в живых, то становятся звездами Outdoor. Такая динамика очень заметна, это почти так же сложно бросить, как наркотики. Сильнейшая мотивация движет такими людьми — достигать все большего, дабы сохранять к себе интерес публики и спонсоров.

Цель, которую поставил себе Эд Вистурс была скорее личной, во многих лекциях и выступления он все время повторял, что он делает это «Что бы прийти домой». Он никогда не поддавался внешнему давлению совершить что-то глупо-рискованное.

Я совершил мой первый спуск со страстью к адреналину, считая, что нет необходимости сдерживать себя в ощущениях, даже в самых сумасшедших и опасных. Но после того, как Гринвальд погиб, я почти прекратил рисковать.

Гринвалд был настоящим спортсменом, с правильными причинами и необходимым темпераментом, он был осторожен. Но его удача покинула его вместе с перевернувшимся рафтом. С его гибелью я увидел другую, темную, сторону риска и приключений.

Как можно чествовать что-то, уносящее жизни людей? Внезапно я осознал, что мой рафтинг это некий грех, злость, легкомысленное адреналиновое упражнение, которое имеет коварную оборотную сторону, делающую все бессмысленным.

И в то же самое время я понял, что, с другой стороны, гибель Гринвалда была жертвой великой цели поиска себя и поиска жизни. Можно сидеть в офисе и жить как в трясине, как вода, запертая плотиной.

Гринвальд же пусть всего и на миг, но жил на максимум, настолько полно и ярко, насколько это вообще возможно, этот миг блеснул так сильно, что он оказался на острие жизни между водой и небом, полный самого сокровенного смысла существования. Хотя все же в результате он проиграл, как и все мы.

Мне стало понятно, что вся хитрость в том, что бы суметь провести для себя линию риска, определить ее местоположение, выявить ее, но сделать это с широко открытыми глазами и пристегнутыми ремнями, а главное — без всяких угрызений совести, если придется повернуть назад при плохих условиях.

Еще, не помешает немножечко удачи, и тогда вы сможете прожить долгую, яркую и полную жизнь, получая награду за свои усилия.

Нью-Йорк Таймс. Апрель, 2006г.
Richard Bangs, со-владелец «Mountain Travel Sobek»

По материалам сайта mountain-hardwear.ru