Макалу. Вершина. Встречи. Спасы / Горы Мира. Тибет /

Автор: Марти Шмидт, Новая Зеландия
Перевод: Анна Пиунова, Mountain.RU

Намасте из Катманду, отправляем последнее письмо сезона Макалу-2010. Прекрасного сезона.
В отличие от Эвереста, Макалу и другие восьмитысячники по-прежнему дарят красоту, спокойствие, тишину, уединённость,
силу, смелость, дрожь и одиночество. Спасибо за это.

Не уверен, но, кажется, в предмуссонном сезоне было совершено порядка десяти восхождений на Макалу,
в те же дни на Эверест поднялись 360 человек.
Чтобы ходить такие Горы, нужно оставаться альпинистом, в том числе и на Эверест,
если исключить шерпов, выполняющих всю сложную работу, и кислород, начиная уже со второго лагеря на 6400м.
Я не прибегаю к помощи шерпов и не использую кислород. Только однажды, в прошлом году, мой давний клиент и друг Клифф Малони
(Clif Maloney) решил – из соображений безопасности – на два последних штурмовых дня на Чо Ойю включить кислород.
Клиффу 71 год. Он стал самым пожилым северо-американцем, поднявшимся на восьмитысячник. На спуске он улыбался.

Своё восхождение на Макалу я посвятил ему.

Но на 95% я хожу без кислорода и на все 100% без шерпов.
На следующий год мы с Томом Куни (Tom Cooney) собираемся на Эверест, только он, я и Эверест.
И один баллон О2 на экстренный случай.
Моя цель — вернуть настоящий альпинизм в горы и разделить его с моими клиентами,
напарниками, друзьями. Как легендарная первая пятёрка, из поднявшихся на все восьмитысячники, они шли сами,
не помышляя о помощи и кислороде.
Сейчас многое изменилось, некоторые не представляют другого альпинизма, кроме как с шерпами и О2.

Сезон на Макалу можно было назвать безоблачным, если бы под конец не обозначились проблемы.

15 мая я направился к ВС, с северной стороны, на 5700м.
Дорога заняла четыре часа, наутро я думал начать подъём ко второму лагерю.

17 мая я вышел в направлении Макалу Ла, за три с половиной часа дошёл до 7400 м.
Сперва мне захотелось продолжить, так как погода шептала, но пуховые вещи и рукавицы остались во втором лагере,
и я отказался от попытки штурма.
Во второй лагерь добрался всего за полтора часа.
Утром погода звенела, тихо, безветренно, синее небо, вершина рядом, но я знал, что не готов к штурмовому выходу,
а потому — в полном согласии с самим собой — спустился в ВС для отдыха.

Метеоролог Чарли Гэбл (Charlie Gabl) упомянул, что, возможно, погода даст другой шанс 21-24-25 мая.
Он был очень близок. Большая часть восхождений на Эверест пришлась на 22 и 23 мая.
С Брэдом Джонсоном (Brad Johnson) из Колорадо мы рассчитывали на быстрый подъём.
Из ВС вышли 20-ого, от С2 до Ла – 21 мая, с Ла стартовали в 3.30am. К 8150м подошли к 12.30pm.

Казалось, что день просто OK, но время – решающий фактор на восьмитысячниках, мы обменялись взглядами и решили,
что оно того не стоит, потерянных пальцев или холодной ночёвки на спуске с вершины.
Мудрое решение, Брэд. Мы целы и невредимы. На Ла вернулись к шести вечера. Отличный денёк!

Тут Брэд решает утром спускаться в ВС, а я хочу подняться на вершину. Встаю в 11pm, выхожу в 1am. В первый же час моего восхождения вижу полную луну на горизонте, думаю: здорово, погода улучшается, а то вот уже несколько часов, как идёт снег, мне повезло!
Но вскоре луна начала плясать и превратилась в налобный фонарик одного из членов украинской сборной,
поднявшихся по новому маршруту по южной стене, западному ребру накануне.
На вершине они были ночью, спускаться решили на север, они знали, что я на пути наверх, и моя палатка стоит в высотном лагере,
Джанина выходила на связь с их ВС.
Я напоил его горячей водой и показал путь к палатке, чтобы он смог передохнуть там.
Часом позже я встретил второго украинца, посмотрел на его руки, он был без перчаток и с признаками обморожения.
Я спросил, есть ли у него другие рукавицы. Мы полезли в его рюкзак, нашли митенки,
надели, снова отпаивал горячей водой и отправил в свою палатку на 7700м.

Прежде чем мы разошлись, он сказал, что где-то там наверху остался их третий товарищ!!! Я пошёл его искать.

С 8100 в сторону французского кулуара я разглядел скалу посреди снега.
Когда я подошёл ближе, этой скалой оказался третий украинец. Он сидел на рюкзаке, скрестив руки и опустив голову.
Он не шевелился. Пресловутая «зона смерти» была сейчас такой реальной. Я приблизился к нему, растормошил, вколол декс,
напоил оставшейся водой, взял его рюкзак, привязал его короткой верёвкой и вёл метров 300 вниз, в направлении своего лагеря.
Дальше он смог самостоятельно идти к палатке. А у меня всё ещё оставалась возможность развернуться к вершине.

К 9.00am я подошёл к началу сложного участка французского кулуара.
Снег не прекращал падать всё это время, за последние 12 часов насыпало около полуметра.
Снегом покрыло скалы, зацепы, жизнь стала куда острее выше 8000 метров.
С трудом преодолев этот участок, я вышел на предвершинный гребень, видимость была плохая,
состояние снега оставляло желать лучшего.
На вершине я стоял около 3pm. Сказочные минуты, весь мир перед тобой, я благодарил Духов за эти прекрасные мгновения.
Сделал фотографии и начал спускаться. Один на всём пути. Так уже было на северном гребне К2 в 2000.
7 сентября, никого с юга и никого с севера.
На гребне, на 8450, ветер ударил меня в лицо, и я понял, что шансы выжить 50 на 50.
К шести вечера я вернулся в высотный лагерь, и всю ночь ухаживал за Димой.
Рано утром мы собрали вещи и спустились к Ла, где двое его друзей остановились в палатке Арнольда.
Они снова объединились в единую украинскую сборную, как в начале своего восхождения.
Я упаковал вещи и спустился во второй лагерь, а следующим днём в ВС.
Рэм пришёл утром, и мы вместе отправились в ВС Хиллари, где меня ждала моя Джанина.

---