Семь тысяч в «несезон» / Горы Мира. Памир /
Автор: Надежда Модестова, г. Снежинск
20 сентября 2009 г.
Позавчера
окончательно сняли бинты. Попробую
набирать текст. Пальцы — как в деревянных
‘напёрстках’, не чувствуют клавиш. Так
что это будет медленно. На самом деле,
я почти ничего не знаю про Высоту. Точнее,
мне пока не с чем сравнить её: какое нормальное
состояние снега, температура воздуха,
осадки, сила ветра. Запомнилось вот так.
Вверх-вниз
за акклимухой
То,
что каждому от Горы достаётся
по-своему, мы поняли еще на зелёной лужайке
Ачик-Таша. Мы видели 18-летнего мальчишку
в бинтах, с обморожениями 3-4 степени. Говорят,
пытался штурмовать пик Ленина в одинарных
кожаных ботинках.
-Если
повезёт и найдёт
кудесника, тогда,
может быть, пальцы на
ногах удастся сохранить,- сказал Олежка.
Сам он год назад заплатил за плохие рукавицы
ампутацией половины фаланги одного пальца
на руке. Для новой попытки восхождения
он обзавёлся теплыми варежками. И еще,
решив, что ‘в одну
воронку две бомбы не
падают’, особое внимание уделил качеству
обуви.
Мы
видели буржуев и наших, и кто-то
был весел (‘Взошли!’), а кто-то не
очень (‘Не получилось..’), но все экспедиции
уже сворачивались и шли вниз. А мы шли
наверх. Как и все остальные, мы приехали
ради этой Горы. Мы тоже хотели на вершину.
25 августа 2009
г.
Наша
команда численностью 35 человек из
России, Польши и СНГ под руководством
Командира и Гида вчера вечером приехала
в Ачик-Таш. Сегодня живём здесь, чтобы
привыкнуть к высоте 3600 метров. День отдыха,
в общем. Приятно после долгой пыльной
дороги. Кто-то гуляет среди холмов и озёр,
кто-то побежал на перевал Путешественников,
а мы с Солнышком поднялись на ближайший
гребень. По пути встретили ярко-рыжих
сурков и жабу. Она прыгала по тропинке
на высоте 3860, а до ближайшего водоёма
триста метров крутого спуска!..
Набрали
высоту 4039 метров по GPS. График экспедиции,
честно говоря, очень уж динамичный (особенно
для альпинистов типа нас, чей высотный
опыт пока — всего лишь пять тысяч метров),
и любая возможность акклиматизации —
на вес золота. Командир-то наш только
что вернулся с Корженевской и Коммунизма,
он акклёманный и расхоженный ‘барс’! Не
хотелось бы отвалиться и сдохнуть на
первом километре.
После
обеда погода испортилась, натянуло
облачность, подул шквалистый ветер и
принёс дождь (это тётки сглазили, потому
что мыли головы!.). Долгий заряд непогоды
каждый пересиживает по-своему: Солнышко
залез в мешок спать, я зашиваю кеды, вдалеке
(наверно, на кухне) компания распевает
песни а-капелла, в палатке напротив уже
целый час решают по мобильнику рабочие
проблемы. И весь вечер к нам в палатку
настойчиво рвётся погреться какая-то
живность: то жуки, то кузнечики.
26 августа 2009
г.
Сегодня
перебрасываемся в базовый
под пик Ленина. Подъём в 07-00. Палатка
скована льдом. Только через час солнечные
лучи добрались до нас и начали греть.
Перед стартом поляки затеяли есть дыню,
позвали присоединяться, но мы отказались:
‘чтобы не получился
реактивный самолёт’.
После
Луковой поляны дорога обогнула скалу
и вскоре, превратившись в тропу,
начала серпантином взбираться на перевал
Путешественников (4200 м). На тенистых участках
под ногами наледь, на солнечных — раскисающая
грязь. Тут нас догнал вьючный караван
из осликов и лошадей. Вчера, по распоряжению
Командира, каждый сдал по 10 кг своих вещей
на лошадь. Это существенно облегчает
путь. Вместе со взрослыми караван ведут
мальчишки-киргизы. Одному из погонщиков
на вид не больше 8-9 лет. Вьюки проплывают
так близко от верхней стороны склона,
что становится страшно: вдруг зацепят
сыпуху и столкнут лошадь с тропы?!. Но
пастухи уверенно правят гружеными конями
на крутом серпантине.
Раньше,
если верить рассказам, после перевала
народ выходил на ледник, по которому
и шёл до самого подножья пика Ленина.
Сейчас так не пройти: ледник разорван,
повсюду топорщатся башни. Тропа набита
в обход, вдоль хребта. Траверс жутковатый,
он подрезает очень крутые песчаные склоны.
Кое-где щебень из-под ног утекает в пропасть,
а сверху со свистом летят мелкие камушки.
Такие места проскакиваем бегом.
Мощную,
но сейчас маловодную реку перешли парой
прыжков с камня на камень, без проблем.
Дальше потянулись морены, ложбина ледника.
Откуда-то справа налетел крепкий заряд
ветра — врезал, удивил, заставив остановиться,
и через пару минут бесследно стих.
Мы
вышли на крайнюю морену. Сразу за ней
начинается ледник, за которым, изрезанная
трещинами и ледопадами, до самого неба
поднимается белая стена Большой Горы.
Вот и добрались: здесь наш базовый лагерь.
GPS показывает высоту 4450 м. Обалдеть, это
же нормальный ‘рост’ для прежде хоженых
вершин, а тут — база! Как-то дико
представить, в голове не укладывается.
Впрочем, одышка-то есть, и сильная. От
резких движений (типа ворочанья камней)
пыхчу, как паровоз. Некоторых ребят вообще
приплющило, даже ужинать не стали.
На
морене довольно много площадок под палатки.
Мы с Солнышком выбираем подходящую, выравниваем,
выкладываем порог каменной плиткой и
устраиваем себе жильё. Остаток дня любуемся
Горами и отдыхаем. Вечер ясный, но пока
не очень холодно. Какой-то странный покой.
27 августа 2009
г.
Не
представляю, как ухитрились довезти
на лошадях по горной тропе сырые
яйца, но на завтрак шеф-повар Света
кормит всю толпищу яичницей с
сыром и колбасой.
Сегодня
день отдыха и подготовки. Командир
разделил народ по высотным палаткам
и, соответственно, выдал каждому экипажу
его ‘высотку’. Пара часов ушла на зашивание
дыр и прочий ремонт (палатки только что
пришли с Коммунизма, и потому изрядно
потрёпаны).
Днём
солнечно и так тепло, что даже
чуть-чуть позагорали. Рассматриваем Гору.
Хорошо видно тропу, по которой нам завтра
подниматься в лагерь-5300. Она обходит трещины,
убегает вправо и теряется за перегибами.
В одном месте виден свежий след небольшой
лавины — она целилась в тропу, но не дотянулась.
Над гребнем задираются в небо снежные
флаги. Если в масштабе сопоставить их
размер со всей Горой, то получается, что
высота вихрей несколько сотен метров!?!
28 августа 2009
г.
Первый
выход на Гору. Нужно поставить лагерь
на высоте 5300 м, переночевать там, а завтра
спуститься обратно на 4400. Стартанули,
на мой взгляд, поздновато, в 09-15. Связались
в несколько ‘паровозов’ по 7-9 человек.
Так прошли нижний участок закрытого ледника
с трещинами (через две из них, где нужно
перебираться по снежным мостикам, закреплены
стационарные перила). Прошли крутой взлёт.
Дальше наиболее резвые начали отвязываться
и убегать. Заблудиться негде: в высь снежных
полей уводит отличная тропа, кое-где размеченная
флажками. А вдоль нее виляет ещё один
старый след: кто-то скатился на сноуборде!
Наша
двойка шла тихо-тихо. У меня в
башке негромко гудело, как в трансформаторной
будке, и вертящийся там мотивчик ‘Финской
польки’, в принципе, неплохо помогал передвигать
ноги. Но вот Солнышку было натурально
плохо, и нас обоих это беспокоило, но он
упорно тянул вверх, иногда останавливаясь
и склоняясь на палки, чтобы перевести
дыхание. И еще меня сильно тревожило сочетание
‘вторая половина дня +
жара + самый центр офигенно
огромного снежного
склона’.
Только
к 16-ти часам мы поднялись на уровень
лавинного следа. Тем временем нас догнала
цепочка из шести поляков. Я спросила их
лидера, хотят ли они пройти вперёд, но
тот отказался, и мы пошли прежним строем
все вместе.
Вот
тут-то наверху грохнуло. Не слишком громко
и как бы вкрадчиво. Рядом со следом обвала,
который мы видели из лагеря, возникло
снежное облачко и, постепенно вспухая,
двинулось в нашу сторону. Лавина!.. Бежать
было некуда. Мы замерли на тропе, следя
за ней глазами. Меня охватил страх, больше
похожий на злость. Ненавижу чувствовать
себя загнанной в ловушку. ОСТАНОВИСЬ.
Пожалуйста, остановись!!!
Облако
стало опадать. Кто-то с облегчением
засмеялся. Кто-то шагнул дальше по тропе,
но я продолжала смотреть вверх. О,
нет!.. Притормозив за бугром, облако
внезапно резко вздулось и рванулось дальше,
вниз.
-Она
не остановилась!
Поняли
сразу все и без перевода. Лавина катилась
прямо на нас. И, словно ядро кометы, обгоняющее
газовый хвост, из пелены снежного облака
вырвалась кособокая глыба размером с
‘запорожец’. Предсказать ее траекторию
было невозможно. Спасаться тупым бегством
на такой высоте не было сил. Мы приготовились
и ждали. В предпоследний момент Солнышко
быстро отступил на несколько шагов влево,
я за ним, поляки метнулись туда же. С жутким
воем глыба промчалась в пяти метрах справа
от нас, обдав ветром и пылью. Пропахала
широкую канаву в снежном поле, начисто
сбрив кусок тропы, прокатилась еще сотню
метров, споткнулась о широкую трещину,
перелетела через нее и замерла. Всё кончилось.
Господь отвёл.
До
лагеря-5300 добрались в седьмом
часу вечера. Заселились в палатку, сделали
чай, суп из пакетиков. Лизнули по капле
бальзама для акклиматизации. Здесь ветрено
и холоднее, чем внизу. GPS показывает высоту
5394 м. Это пока личный рекорд!!!
29 августа 2009
г.
Всю
ночь палатку бил сильный ветер.
Не выспалась. Утром побаливает голова.
Встали в 06-00, вышли вниз в 08-20. Спустились
по холодку при сильном ветре за 2 часа
50 минут (задержались на трещинах, пока
цеплялись в бусы на одну веревку).
В
базовом лагере жара. Трезво оценив
свое состояние, Солнышко решил отказаться
от восхождения. Перед поездкой в горы
он слегка простыл и, похоже, до сих пор
не восстановился.
Наверху,
в лагере-5300, остались все высотные
палатки и два человека: уже акклиматизированный
Володя, который только что вместе с Командиром
взошёл на два 7-тысячника и сегодня хочет
подняться сразу на 6100, и одна находчивая
девушка, которая просто решила по-хитрому
сэкономить силы и не шататься вверх-вниз
по снегам. Впрочем, бывалые говорят, что
ей это не поможет.
30 августа 2009
г.
Погода
по-прежнему хорошая. Вышли из БЛ в 06-50.
Удачно попала в самую ‘продвинутую’
и скоростную связку под руководством
Гида. После трещин развязались и пошли
каждый своим темпом. Сегодня намного
легче: и не так жарко, и тропа уже знакомая.
Только если позавчера над ухом то и дело
с жужжанием носились шмели, то сегодня
тропа кое-где усыпана телами погибших
стрекоз. Ребята говорят, что их ветер
захватил в степях, занёс на 5000 и бросил
тут замерзать.
В
лагерь-5300 пришла в 11-55. Палатка пострадала
от ветра, почти сложилась в гармошку.
Пришлось её перетягивать и переустанавливать.
Состав жильцов нашей ‘высотки’ в ближайшие
дни будет переменчивым, как в гостинице.
Придумали, куда девать карманный паёк
сухофруктов. Курага с изюмом выдаётся
в немытом виде, а подхватить понос на
пяти или шести тысячах — врагу не пожелаешь.
Так что все ягоды мы сварили. Компот пошёл
‘на ура’, даже несмотря на режим экономии
сахара.
На
ужин сделали гречку с тушёнкой. Аппетит
у всех нормальный. К вечеру снова начала
болеть голова. Завтра идём ставить лагерь-6100.
ВАУ!..
31 августа 2009
г.
Утром
сняли палатки и по широкому внутреннему
углу между скалами (справа по ходу)
и ледопадами снежной стены (слева) поднялись
по тропе на широкий гребень. Удачно подхватила
темп Гида — ровный, неспешный, но практически
без остановок. Тяжелым показался только
заключительный вершинный взлёт на Раздельную:
долгий и крутой фирновый склон, на котором
пришлось бороться со встречным ветром.
На
Раздельной метёт, как в кино про Северный
Полюс. Сверху пришёл наш высотник Володя.
Он сходил сегодня на вершину. И про здешний
ветер говорит, что это ‘ерунда
по сравнению с тем,
как дует выше по гребню!..’
У
нашей группы произошла накладка:
получилось так, что дуги от палатки
принесли, а саму палатку ждали целых
два часа. За это время, согреваясь на высоте
6100, до чертей в глазах намахались лопатами
и ледорубами. Выкопали ‘блиндаж’ для укрытия
палатки от ветра, заготовили большой
мешок чистого снега для воды. Пытались
даже подраться в целях взаимного обогрева,
но быстро выдохлись. Выручили товарищи,
которые на время позвали ‘высотных бомжей’
к себе в гости и не дали нам окостенеть
на ветру. В конце концов, арьергард с палаткой
прибыл, мы растянули ее на ледорубах и
колышках, вползли в укрытие, и жизнь наладилась.
Высота
понемножку давит и депрессует. Или это
пурга так действует? За всё время тишина
наступала не чаще, чем один раз за пару-тройку
часов. И длился каждый период затишья
ровно восемь секунд (специально засекла).
Перед
сном Ксюша читала вслух ‘Трое в лодке,
не считая собаки’. Впрочем, сама обстановочка
была гораздо ярче, чем напыщенный английский
юмор: высота 6100 метров, несколько палаток,
зарывшихся в снег, темнота, ветер колошматит
в потолок. В одной из палаток пять альпинистов,
две остывающие горелки, носки и стельки,
распиханные по спальникам, рюкзаки вдоль
стенки, очки над головой, мешки с продуктами
хрен знает где и прочий бивачный бедлам
— и посреди всего этого круг света, выхваченный
налобным фонариком, книжка про каких-то
придурков на какой-то реке.. В тот момент
мне вдруг стало ясно, кто из нас дойдёт,
а кто отступит.
01 сентября 2009 г.
Проснулись
в 07 часов, завели горелки, начали собирать
вещи. Ветер, всю ночь бивший нас стенкой
палатки по головам, ни капли не утих. Продолжается
метель. Свернули палатку, около 09 часов
пошли вниз. Спускаемся своим темпом. По
дороге сначала отогревала руки, потом,
когда вышла на солнце, нашла в кармане
мёрзлое яблоко из перекуса и с удовольствием
его сгрызла. Долина затянута плотным
слоем облаков. Похоже, фронт пришёл. Фигово.
До лагеря-5300 спустилась примерно за час.
Здесь мы оставляем палатки и запас продуктов.
Натянулся
густой туман, посыпал снег. С 11 до 13 часов
спускалась в лагерь-4400. Видимость от десяти
до ста метров, в качестве ориентира
только тропа и флажки вдоль нее.
На
базе после обеда Командир созвал
всех на разбор полётов. Он доволен: все
участники нормально перенесли высоту
6100, крыша ни у кого не поехала. Оценив
свои силы, от дальнейшего восхождения
решили отказаться еще несколько человек.
Поэтому состав палаточных экипажей чуть-чуть
поменялся. В нашей группе теперь реальные
урало-сибирские пацаны Макс и Андрей.
У нас будет два дня и один шанс для штурма.
Как пояснил Гид, на такой высоте организм
не отдыхает, поэтому, если не получится
сразу, то на повторную попытку просто
не останется сил.
02 сентября 2009 г.
День
отдыха. Собираем продукты на выход, на
четыре дня. Солнышко опять плохо себя
чувствует. Кажется, у него температура.
Отпаиваю компотом из кураги. Наши польские
друзья снабдили его курсом антибиотиков
и заодно лекарством для ликвидации последствий
воздействия антибиотиков на организм.
Утром
вниз, на Землю, отбыли три участника.
Весь день периодически возобновляется
снегопад. Навалило уже 20 сантиметров
снега. Рома и Назир слепили снежную бабу,
к которой остальные порывались приделать
различные эротические детали. Ващ-щ-ще
озверели мужики!..
Вокруг
туман, то и дело гремят обвалы. Валит
снег. Ночью несколько раз вылезала
откапывать палатку. Около 02 часов ночи
небо внезапно прояснилось, резко похолодало,
и толстый слой мокрого снега вдруг превратился
в пышный и сыпучий. Такую метаморфозу
наблюдала впервые в жизни. Это и есть
‘сушка вымораживанием’?!.
Восхождение
03 сентября 2009 г.
Тропа
исчезла. Сегодня передовая группа начала
заново пробивать ее по снежным полям.
Свежий пухляк заровнял все следы. Полное
совпадение со старой тропой получилось
лишь на переходе больших трещин, где провешены
перила. В других местах следы ведут по
каким-то новым мостам, выдерживая лишь
направление от флажка до флажка. В новой
тропе под ногами чернеют новые дыры. Ё!..
Выше
5200 натянулась тёмная облачность. Вдруг
стало очень тяжело идти. Сначала подумала,
что я одна такая дохлая, но тут поняла,
что вся цепочка альпинистов точно так
же ‘встала’. Натурально плющит. Макс
сказал, всё из-за того, что давление упало.
Похоже на то.
Доползли
до лагеря-5300. Палатка на месте. Пожарили
колбасу с кусочками чеснока, готовим
картофельное пюре и чай. Хорошо поели,
жить стало веселее. Легла спать и сразу
отрубилась: сказалась предыдущая бессонная
ночь. Смотрела цветные сны. Очень интересные.
Правда, фантастически глючные.
04 сентября 2009 г.
Вышла
в 09-40 в группе тропильщиков. Сил хватает
на 40 ступеней, потом отступаю в сторону,
чтобы отдышаться. Так, постоянно меняясь,
гусеницей из четырёх-шести человек мы
пробили весь крутой взлет до гребня и
первый пологий холм. Потом один за другим
стали отваливаться и садиться в снег
на рюкзаки. Тут как раз подтянулись новые
ребята и подхватили смену.
Ближе
к Раздельной усилился ветер. Сначала
просто мела позёмка высотой до колена.
Такая плотная, что казалось, будто весь
снежный склон рекой течёт справа налево
и улетает в обрыв. Тропёжка стала бессмысленной,
потому что от идущего в трёх метрах перед
тобой человека не остаётся следов. Сила
ветра ошеломляет. Он не стихает ни на
миг, а иногда еще и разгоняется в порывах.
Я захлёбываюсь этим ветром. Укоротила
палки и ложусь плечами на рукоятки через
каждые несколько шагов. Дышу и жду. Напор
не утихает. Мне требуются все силы, чтобы
просто устоять против ветра. Идти нереально.
В
отчаянье смотрю наверх. В десяти метрах
выше, едва видимый над позёмкой, полощется
маркировочный красный флажок. Возле него
точно так же ‘забуксовал’ один из наших
больших и опытных мужиков. А высоко над
нами упорно пробивается цепочка ребят
во главе с ‘барнаульскими монстрами’ Юркой
и Дэном. «..Но ведь
у нас такая цель!!!— шепчу про себя любимую
альпинистскую песенку.-
И МЫ ДО ОДУРИ
УПРЯМЫ..». Под заклинание — шаг. Другой.
Третий. Ну и ветер!!!
До
вершины Раздельной добралась только
в 15-30. Поставили палатку. Парни сумели
отлично закрепить ее. Через час Командир
пошёл собирать по склону Раздельной всех
отставших и заплутавших. Пурга продолжается.
05 сентября 2009 г.
Позёмка,
плотная облачность, видимость 20 метров.
Сидим на 6100. Топим снег, пьём, едим или
дремлем.
Условия
самые подходящие для медитации.
Да и всё наше восхождение — одна сплошная
медитация. Сначала месяцы подготовки.
Потом вверх-вниз по снегам. Изо дня в день.
Там, на пути к лагерю-5300, на знойных снегах
‘Сковородки’ мне мерещились собственные
ноги в кроссовках, мелькающие по асфальтовой
дорожке. Точно так же, как раньше, во время
беготни по городу, на месте кроссовок
виделся залитый солнцем снег и медленные
шаги пластиковых ботинок. Но ритм дыхания
был одинаковым. На самом деле, это восхождение
началось для меня гораздо раньше, чем
началась экспедиция. Это был мой первый
духовный опыт такого рода: жить в обратном
потоке Времени, то есть жить так, как будто
мечта уже осуществилась. И завтра потоки
Времени встретятся. Завтра. ‘Это
Возможность, — я помню об этом постоянно.-
Используй её или откажись’.
Прощаясь
на базе-4400, Солнышко повторял:
‘Осторожнее там! Если
что, поворачивай!’. Я очень хочу, чтобы
он уже выздоровел и чтобы не тревожился
за меня. Я ведь знаю, что сидеть и ждать
— страшнее. Его решение отказаться от
штурма было честным и мужественным. Еще
больше уважаю его за это, но сама очень
хочу побороться за эту Гору. Оказывается,
я успела подзабыть, насколько это страшно
— быть на серьёзном маршруте рядом с человеком,
который тебе слишком дорог. То, что сейчас
он в базовом лагере и в относительной
безопасности, в каком-то смысле развязывает
мне руки. Да, я хочу пойти до конца.
Днём вылезла
и испытать штурмовую экипировку.
За длительность и сосредоточенность,
которой требует процесс одевания-обувания
на высоте, мы прозвали это мероприятие
‘выход в открытый космос’. С полчаса
потопталась в серой мгле неподалёку от
палатки. Не замёрзла, но заскучала и устала
от ветра. Шквалистый ветер разодрал и
превратил в лапшу грузовые тамбуры всех
стареньких ‘высоток’. Теперь все вещи,
кроме кошек, палок и ледорубов, храним
внутри палаток. Лагерь как вымерший, все
сидят по норам. Гид и несколько здоровых
парней прогулялись до 6400 и обратно. Пурга
продолжается.
06 сентября 2009 г.
Проснулись
в 04 часа. Темно. Ветер прежней силы. За
стенкой Командир кому-то что-то объясняет
— в крик, но всё равно не слышно. Набрав
полную грудь воздуха, орём ему:
-ДАЙ
ИНФОРМАЦИЮ !!!
-ВЫХОД
В ШЕСТЬ !!!
-ПОНЯЛ
!
Натопили
снег. Чувствую, что растворимая каша не
полезет. Завтракаю кусочком печенья с
чаем и карамелькой. Вчера мы ели нормально,
поэтому надеюсь, что прежних калорий
должно хватить. Беру с собой пачку аскорбинки.
Около
05-45 мы выползаем из палатки. Так
же холодно и ветрено, однако видимость
хоть какая-то появилась. В здешних условиях
надеть кошки и хорошенько их затянуть
— дело долгое. Потом надо отогреть руки.
Среди палаток полтора десятка фигур с
фонариками во лбу заняты теми же заключительными
приготовлениями. Ну, всё! Плотно запаковалась
в капюшон, маску и тройные варежки. Ощущаю
себя чебурашкой. Мне тепло и даже уютно.
Я готова, стою и жду команды на выход.
Предстартовую
идиллию нарушает дядюшка из породы
болтливых всезнаек. Он подходит ко мне
и, по своему обычаю глядя в пространство
мимо собеседника, заявляет, что завязать
тубус палатки не сумел, ‘там
всё запуталось, так
вот надо распутать
и перевязать!’. Секунду я ошалело молчу.
Потом на место первой и естественной
реакции ‘сам запутал —
сам и распутывай!’ приходит другая
мысль: ‘Ведь если,
пока мы ходим на Гору,
в палатку наметёт снега
или ее порвёт ветром,
то нам всем трындец!!!’.
Вспоминаю, как два дня назад, поднявшись
в лагерь-5300, в ярости обнаружила, что другой
деятель, накануне уходивший последним,
небрежно завязал палатку, из-за чего шнурок
тубуса обледенел и не желал распускаться.
И как Андрей голыми руками на холоде оттаивал
эту завязку, чтобы открыть вход.
Ругаясь
сквозь зубы, возвращаюсь к палатке. Распускаю
подогнанные уже темляки палок, снимаю
рукавицы, распутываю узлы на шнурке и
плотно закручиваю тубус. Слышу, как Гид
командует выход. Снова надеваю варежки.
Чёрт! Пока они болтались на ‘самостраховках’,
ветер надул внутрь снегу! Теперь я спешу
и не успеваю замёрзшими пальцами тщательно
натянуть все внутренние варежки и расправить
верхонки. Второй слой (тонкая флисовая
рукавица) сбивается. Снежная пыль внутри
сразу начала противно таять, но всё — палки
в руки, и ходу, ходу, через вершинный перегиб
— и вниз, на седловинку и дальше вверх,
на гребень пика Ленина.
На
длинном и крутом взлёте ясно читается
серпантинная тропа. Здесь не удерживается
сыпучий снег, его уносит ветром, и остается
такая вот заледенелая смесь фирна с гравием,
в кошках идти хорошо. Но ВЕТЕР!!! На ‘попутных’
зигзагах серпантина он подталкивает
в спину, зато на ‘встречных’ просто останавливает.
Переть против него — всё равно, что пытаться
сдвинуть стену.
Я
останавливаюсь, пропускаю нескольких
парней, потом еще Ксюшу и Полярника. Вот
дела!.. Мне нормально дышится здесь, примерно
на 6300, однако высокий рост и маленький
вес — это явно не лучшее телосложение
для борьбы против такого урагана. В диком
изумлении чувствую, что преодоление
ветра, а вовсе не преодоление высоты
изматывает и отнимает силы! Несколько
раз я становлюсь на четвереньки и ползу
против ветра, как животное, упираясь ‘когтями’
на ногах.
Кто-то
в красной куртке развернулся и почти
бегом спускается. Не успеваю разглядеть,
кто это был. Давно уже рассвело, фонари
погашены. Надеваю горнолыжные очки. Слева
в разрывах туч видны снежные горы. И видно,
что мы по боковому гребню упорно приближаемся
к концу той самой ‘снежной стены до самого
неба’, которая поразила воображение
в базовом лагере.
Дальше
оказалось здоровенное поле с редкими
зубцами жандармов. Тут я уравнялась по
темпу с Максом, и нас догнал Командир.
Напомнил, что в случае замерзания надо
немедленно валить вниз, оценил окружающую
обстановку, сообщил, что пойдёт встречать
остальных, и нырнул обратно за перегиб.
А мы, поджидая друг друга, пошли вдвоем.
На
пологом поле тоже сильно дует, но не
столь свирепо, как на гребне. Иногда
к нам прорывается солнце. Постоянно сжимаю
и разжимаю пальцы, иногда на ходу отмахиваю
руки. Ноги отмахивать не приходится, достаточно
сильно топать на каждый шаг. Бахил нет,
потому что изначально на пластиковые
ботинки подгонялись жёсткие платформенные
кошки. Но пока у меня всё под контролем.
Впереди большая группа под руководством
Гида штурмует следующий крутой участок,
который издали смотрится как абсолютно
вертикальная снежная стена.
Оказалось,
это и есть ‘Нож’ — ключевое место
маршрута. Не вертикаль, конечно, но довольно
круто. Висят перила из подозрительных
ПВХ-верёвочек. Но мы ими не пользуемся.
Зубья кошек и клюв ледоруба отлично впиваются
в бугристый фирн. Мне очень нравится лезть
по нему. Слева, далеко внизу, под слоем
туч открылись цепи малюсеньких снежных
горок. А ведь они, пожалуй, по 4-5 километров
высотой!.. Захватывает дух от Высоты и
какой-то глубокой радости. Мы с Максом
одновременно поднимаемся вверх, а на
выходе с ‘Ножа’ вдруг получаем мощный
ураганный удар в лицо. Хорошо, что нас
предупреждали о таких шуточках! А ведь
если застанет врасплох, можно оступиться
и улететь..
Тут
нас во второй раз догнал Командир.
За ним никого нет: похоже, остальные развернулись.
Мы продолжаем идти вперед, ориентируясь
по тропе и вешкам, отыскивать которые
в тумане становится всё труднее. Шевелить
пальцами рук и ног теперь приходится
непрерывно, к тому же горнолыжные очки
стали обмерзать изнутри. Рельеф постепенно
превратился в какие-то невнятные долины
и горбы. Когда сквозь клочья облаков проявилась
группа Гида, я сначала даже не могла понять,
поднимаются ребята или спускаются. Командир
продолжает подниматься, держа курс на
длинный-длинный и широкий бугор с разбросанными
там и сям кучами камней. Выше этого бугра
в летящих тучах ничего уже не просвечивает.
Я тянусь следом. Замечаю, что одышка усилилась
и голова тяжелеет. Вскоре стало ясно,
что Гид со своей группой спускается (мы
разошлись в полусотне метров друг от
друга: всё равно тропу перемело, и каждый
выбирает свой путь). Макс присоединился
к ребятам, и мы с Командиром остались
вдвоём в этом тумане, как Ёжик и Лошадка.
Довольно
долго мы бродим по вершинному плато
от одного бугра с камнями к
другому, пробивая ботинками корку
плотного наста. Понемногу я начинаю отставать
от неутомимого Командира. Он обследует
еще пару каменных бугров, но отыскать
в тумане тур не удаётся. Мы оба уже сняли
заледеневшие очки. С момента выхода из
палатки я ни разу не взглянула на часы:
слишком сложно раскопать их под варежками
и рукавами. И сейчас впервые задумываюсь
о том, сколько же времени. За всю дорогу
я не сделала ни одного фотоснимка, хотя
раньше, ‘на Земле’, клялась себе, что буду
фотографировать каждый этап штурма и
уж, конечно, высшую точку. Но в реальности
на морозе и при постоянном ветре снять
рукавицы, достать из тёплого кармана
батарейки, зарядить их в фотоаппарат,
сделать снимок.. всё это негнущимися руками..
Нет, слишком дорого обошлась бы такая
фоточка!
Так
и не запечатлев портрет тумана,
маскирующего Географическую Точку, мы
уходим с вершинного плато. На спуске
шевелю всеми пальцами. Особенно беспокоит
правая кисть, обхватившая головку ледоруба
и окостеневшая в такой позе. Всё сильнее
давит усталость. Приходится силой концентрировать
внимание на каждом своем действии. Потому
я даже не удивилась, когда среди снежных
полей мы вдруг нашли человека. Андрюха
отстал от своих попутчиков, потому что
давно снял обмёрзшие очки и в тумане обжег
глаза. Зажевали аскорбинку и пошли втроём.
Снова разыскиваем вешки. Спустившись
со снежного бархана, обнаруживаем тропу,
идущую перпендикулярно нашему курсу.
Куда — не видно. Сунулись по ней вправо.
Через полсотни метров поняла, что идём
обратно, в сторону вершины. Пришлось возвращаться.
У всех обмерзают глаза: на ресницах нарастают
градины размером с горох. Отрывать их
рукавицей больно. Растапливать рукой
— леденеют пальцы.
Тропа
ведет по холмам вниз, потом утыкается
в крюк или кол, заколоченный в фирновый
склон. Это верх ‘Ножа’. Закинув перила
за спину, обматываю ими раскинутые руки
и спускаюсь по-спортивному, как туристы.
Кошки держат надёжно, но к заключительной
верёвке руки почти отнялись.
На
‘серпантине’ выше Раздельной нас застают
сумерки. Андрей плохо видит, и ему неудобно
спускаться по крутяку с одной палкой.
Ветер, теперь попутный, по-прежнему сбивает
с ног. Идём очень медленно, и становится
всё холоднее. Командир отправляет меня
вперёд: у него экипировка теплее, он дождётся
участника. Темнеет быстро, и при подъеме
на Раздельную я теряю тропу. От усталости
уже клинит, и почему-то кажется, что идти
надо не вдоль камней и через вершину,
а лучше обойти ее правее. Падая от ударов
ветра, ползу вверх по неровному снегу,
то проваливаясь в рыхлые сугробы, то спотыкаясь
о твердый фирн. Палаток всё нет. И сил
тоже нет. Зато наконец-таки с мудрым советом
вмешивается высшая часть моей сущности,
которая не могла пострадать от нехватки
кислорода: ‘Так, погоди.
Если будешь продолжать
забирать вправо, то
в конце концов обойдёшь
вершину и выйдешь на 3Б.
А тебе оно надо, снова
выгребать оттуда против
ветра? Значит, сейчас
идём прямо вверх, на
вершину. И включи,
наконец, фонарь!!!’. Через сколько-то
десятков метров из-за чёрного перегиба
показалась электрическая лампочка. Потом
еще одна. Потом круглый торец ‘высотки’.
Палатка завязана изнутри. Стучусь варежкой
в ткань, зову: ‘Лёха!
Макс!’.
-Сейчас!
Погоди, сейчас!!!- ребята быстро развязывают
вход. Вползаю и падаю на коврики, оставив
ноги на улице: в кошках внутрь нельзя,
но мне пока нечем их отстегнуть. Голос
Максима:
-Где
Андрей?
-Идёт.
Командир ведёт
его,- мне почти тепло, но вижу, что в
раскрытый тубус наметает снег.- Можно,
я с ногами залезу?..
-Давай-давай,—
Макс смеётся.- Я сам
в таком же состоянии
приполз час назад!..
Чай будешь?
Аккуратно
втягиваю ноги в палатку и укладываю
их на мешок со снегом. Снимаю кошки,
прячу в чехол. Грею руки, потом разуваюсь
и грею ступни. Слышу Алексея: ‘Не-е,
ребята, я ж не спортсмен!
Я как почувствовал,
что руки замерзают,
так сразу решил, что
мне это нужно, как зайцу
стоп-сигнал, и сразу
повернул!..’ Но мне нет дела до его философии.
Это кажется нереальным, кажется верхом
комфорта — просто быть в палатке, под защитой
от ветра. Натопив кружку снега, размораживаю
руки в тёплом растворе марганцовки.
Еще
через час в палатку вполз Андрюха. Вот
теперь всё хорошо. Пьём чай с лимоном.
Еда не лезет. Потом организм, возмущённый
тем, как я с ним обращалась в прошедшие
сутки, впервые за экспедицию поднимает
бунт и обратным путём отправляет весь
выпитый мною чай в открытый космос. Жалко,
он был вкусный!..
Ложимся
спать. Вспоминаю, что на 5300 редко видела
птиц. Они даже там с трудом выруливают
против ветра. А здесь.. наверно, здесь
вообще никто не водится.. Всю ночь не могу
отогреть пальцы. Иногда забываюсь сном.
Мерещится всякий бред про ампутации..
потеряю гитару.. грустно.. Жалею? Безумие,
но я слегка сожалею лишь о том, что не
удалось найти тур.
‘-Анестезия
джох!..’
07 сентября 2009 г.
Я
просыпаюсь от боли. Словно сотни мелких
алмазных иголочек жалят лицо. Это насыпался
иней с потолка. Он каждое утро так себя
ведёт, но никогда еще не был омерзительно
острым!.. Отираюсь ладонью. На правой скуле
нащупываю фингал.
-Макс,
что у меня тут?
-Обморозилась
маленько.
Странно.
Когда успела?.. Раздумывать некогда.
У Андрея болят глаза, Максим с вечера
начал нехорошо кашлять, у меня обморожены
руки.. Надо валить, причём ‘в темпе’! Время
07-30. Палатку рвёт всё тот же адский холодный
ветер. Мы собираем вещи. Быстро, без еды
и питья. Вылезаем в лапы вечного ветра.
Собираем палатку, надеваем кошки. Несколько
палаток уже сняты, их экипажи спускаются.
Вершина Горы скрыта тучами и метелью.
Мы уходим. За эти три дня Высота незаметно,
по капле, выпила наши силы. Мы устали от
холода и постоянного ветра. Здесь никто
не водится, вот и нам пора уходить.
С
трудом ориентируясь в позёмке и
облаках, спускаемся по крутому склону
Раздельной. И здесь, и дальше, на пологих
холмах гребня, развлекается попутный
ветер. Вот он грубо толкнул человека,
идущего впереди, заставил оступиться.
Через пару секунд возьмётся за тебя, готовься!..
Лагерь-5300
прикрыт от шквалов, тут заметно теплее.
Забираем оставленное здесь снаряжение.
Дальше на спуске нужно еще раз пересечь
‘Сковородку’ и широченный снежный склон,
на котором мы уворачивались от лавины.
Потом крутой спуск. Потом пройти через
зону трещин (в двух местах снежные мосты
повреждены, приходится прыгать). Наконец,
пологий ледник. Здесь не дует. Здесь больше
не висят над головой ‘притаившиеся
лавины’. Здесь почти жарко, ведь за несколько
часов мы сбросили 1700 метров высоты и ‘набрали’
не менее 20-ти градусов температуры.
Морена.
Базовый лагерь-4400. Люди. Наша старенькая
палатка. Мой Солнышко и сосед Слава с
термосами в руках встречают приходящих.
<- - ->
Серые
кончики пальцев на руках, почерневшие
ногти на ногах и растресканная
кожа на щеке — мне повезло больше, чем
еще троим помороженным парням. У них либо
руки, либо ноги в худшем состоянии, а у
Серёги к тому же сильный ожог глаз.
На
следующее утро втиснула распухшие
ноги в ботинки, но смогла дойти только
до реки. Здесь мы с Солнышком ‘застопили’
пастуха с лошадью, который за шесть десятков
американских денег согласился довезти
до Ачик-Таша одну хромую женщину и два
рюкзака. После этой езды по одуренным
серпантинам над обрывами без возможности
упираться на стремена я безмерно зауважала
киргизских лошадей за их храбрость и
уравновешенность (во всех смыслах этого
слова).
Потом
была пыльная ночная дорога. А утром
— приёмный покой Ошской травматологии,
где бригада ничему не удивляющихся врачей
обработала четверым ‘отморозакам’ пострадавшие
части тела и лихо сорвала кожу с пальцев
на месте пузырей. Я много чего могу терпеть,
но как только дело доходит до перекиси,
зелёнки вообще всего, что щиплется,
так сразу становлюсь трусихой и ‘пищухой’.
Но в это время на соседнем операционном
столе Ромка мужественным голосом рассказывал
о восхождении, так что пищать было стыдно,
оставалось тихонько шипеть.
Ночью
ехали в Бишкек. Водила всю дорогу
кемарил, склонившись на руль и утопив
педаль газа в пол, каким-то чудом
успевая на поворотах втыкать
тормоз. На рассвете, проезжая один из
многочисленных мостов через Кара-Балту,
водитель вдруг проснулся и спросил сидящего
рядом Назира:
-Вам
хорошо платят за
то, что в горы ходите,
а?
-Да
нет,— наш товарищ покосился на свои
забинтованные руки.- Мы
сами платим, чтобы
так отдохнуть.
-А
медаль, грамоту дадут?
-Нет.
-Тогда
что, в ‘Красную
книгу’?— не унимался киргизский гонщик.
-В
какую ‘Красную
книгу’?- не понял Назир.
-Ну,
фамилии ваши в
‘Красную книгу’
запишут, да?..
Солнышко
эту сцену проспал и только
в моем пересказе узнал, как нас
чуть не занесли в разряд охраняемых вымирающих
животных.
Дальше
были перевязки в Бишкеке, а для
тех из нас, кто добирался в
Россию поездом — еще и живописный
лазарет посреди плацкартного вагона.
Потом
квадратные глаза отечественных
медиков: ‘Какое, на
фиг, обморожение? Середина
сентября на дворе, +20
градусов!..’
-Когда
снова в горы?- спросил хирург нашей
поликлиники Александр Иванович.
-Ну,
сначала надо восстановиться,
пусть всё зарастёт,
а вот после зимы..
-Напиши
статью!
-Зачем?
-Я
хочу понять,
ЗАЧЕМ люди туда лезут,
оставляя там руки и
ноги?!!
Тогда
я постеснялась сказать, что мы
никогда не отвечаем
на вопрос ‘зачем?’. Потом была физиотерапия
на кисти. Мне повезло: ничего не порезали,
только оторвали ногти на больших пальцах
ног. Руки облезли сами и уже зажили. Теперь
я чуть поменьше боюсь зелёнку, привыкла.
07
ноября с городскими туристами пошла
в поход выходного дня, а еще через неделю
мы с Солнышком открыли горнолыжный сезон..
Всё в порядке.